Когда-то Деметра, богиня земная,
Была круглый год благосклонна к живущим,
Все смертным даруя зерно урожая,
И мир награждая нарядом цветущим.

Единственной дочкой своей, – Персефоной,
Деметра гордилась, лелеяла, нежа,
И дева цвела цветом сада зелёным,
Бродя по лугам и долинам безбрежным.

Вот, раз, Персефона, завидев нарциссы,
От стайки подруг отбежала беспечно,
Луг солнцем сверкал, зацветали ирисы,
И птицы хорал свой плели бесконечный.

Вдруг, небо померкло, и чёрные тени
Коней заметались под гром колесницы,
То грозный Аид из подземных владений
В мир света и солнца решил объявиться.

Схватил Персефону Аид за запястья,
И тотчас под землю сошла колесница,
И, горько рыдая от черной напасти,
В Аидово царство умчалась девица.

И крик Персефоны земля отразила,
Холмы, и луга, и морские глубины,
Как будто разверзлась могучая сила,
И солнечный луч поглотила пучина.

И крик Персефоны, услышав, Деметра
Взлетела над морем, как белая птица,
Узнать попыталась у волн и у ветра,
Куда унесла её дочь колесница.

И девять рассветов, и девять закатов
Амброзии мать и нектар не вкушала,
Металась меж светом и царством Гекаты,
И тщетно свою Персефону искала.

Лишь Гелиос мать пожалел и ответил,
Что дочь её в царстве подземном Аида,
Что больше не будет, уж, взор её светел,
Что здесь не поможет и Зевса эгида.

И страшная скорбь поразила Деметру,
Сошедши с Олимпа, в печаль воплотилась,
В одеждах простых и с тоской беспросветной
В старуху-селянку она обратилась.

И, странствуя с горем своим одиноким,
Дошла до пределов она Элевсина,
Присев отдохнуть под кустом у дороги,
Услышала шум, ветерком доносимый.

То были четыре сестры у колодца,
Завидев старушку, они подошли к ней,
Спросив, что та ищет, палимая солнцем,
И как Элевсина в скитаньях достигла.

Ответила с грустью Демитра девицам,
Что ей удалось убежать от пиратов,
Что в рабство продать её мнили фракийцам,
Теперь, вот родные, мол, ищет пенаты.

И с жалостью к ней молодые девицы
К мамаше своей отвели – Метанире,
И та предложила в их дом поселиться
Деметре, забыв о скитаньях по миру.

Отведать вина ей она предложила,
Но, та попросила отвар лишь ячменный,
И кубок сакральный она попросила,
Напиток вкусив, остужающе-пенный.

Потом увидала Деметра младенца,
Которого мать – Метанира держала,
Взяла у неё и приставила к сердцу
Малютку и нянчить его она стала.

И рос Демофонт, как положено богу,
Амброзией сладкой от няни питаясь,
И пламень огня по ночам понемногу
Вбирая в себя, в божество превращаясь...

Но, как-то случайно средь ночи увидев,
Что делает няня с её Демофонтом,
В немыслимом крике зашлась Метанира,
Из пламени выхватив с силой ребёнка.

И тут начала источать ароматы
Деметра, наполнив всё сущее светом,
Старуха и няня исчезли куда-то,
Богиня явилась, как солнце с рассветом.

Сказала Деметра тогда элевсинцам,
Что, если близ города храм возведут ей,
Не станет на них она больше сердиться
За то, что младенец ей сыном не будет.

И вскоре построили храм в Элевсине,
Туда удалилась с тоскою Деметра,
Вдали от Олимпа, где вечною синью
Сверкают вершины и дремлют все ветры.

Тоскуя по дочери в сумрачном храме,
Деметра наслала на землю проклятья,
Погибли от засухи все урожаи,
И голода трупные ширились пятна.

Сам Зевс улещал и смирял гнев богини,
Но, та непреклонной была и тоскливой:
«Пусть род человечий от голода сгинет
Пока свою дочь не увижу счастливой…».

И понял тут Зевс, что придётся Аиду,
Смирясь, уступить материнскому долгу,
Свой гнев остудив и забыв все обиды,
Вернуть Персефону хотя б не надолго.

Аид подчинился желанию Зевса,
Могуществу более сильного брата,
Но, прежде, чем к теще отправить невесту,
Ей зёрнышко дал проглотить от граната,

Чтоб снова она в подземелье вернулась
К бессмертному мужу в глухие чертоги,
Чтоб вновь молодою женой обернулась,
Забыв смертный мир земледельцев убогих.

И так повелось с той поры и поныне:
В те годы, когда дочь Аид возвращает,
Ликует земля, оживают пустыни,
И полнится соком зерно урожая.

Но только, обратно уйдёт Персефона
Во тьму подземелья под своды глухие,
Как вянут поля и ковёр их зелёный
Пустыня сжигает песками сухими.

И голод костлявый могильной киркою
Селенья в погосты и пыль превращает -
Так мстит всем Деметра, своею тоскою
лишая нас, смертных, щедрот урожая.

Нет чувства сильнее любви материнской,
И женщины все в нём подобны богиням,
И этим божественным женским единством
Полны зёрна жизни под пологом синим.