Мантикора

Происхождение.

Первое упоминание о мантикоре мы встречаем в книгах греческого врача Ктесия. Благодаря Ктесию, грекам стали известны многие персидские мифы. Дальнейшие греческие и римские описания повторяют основные признаки мантикоры, данные Ктесием, - покрытое рыжей шерстью львиное туловище, три ряда зубов и хвост с ядовитым жалом и отравленными шипами. Аристотель и Плиний в своих трудах прямо ссылаются на Ктесия. Однако наиболее полное древнее описание мантикоры сделано во II веке н. э. Элианом. Он приводит несколько любопытных подробностей: "Всякого, кто приближается к ней, она поражает своим жалом... Ядовитые шипы на ее хвосте по толщине сравнимы со стеблем камыша, а в длину имеют около 30 сантиметров... Она способна победить любое из животных, за исключением льва". Хотя очевидно, что Элиан, как Аристотель и Плиний, черпал свои знания о мантикоре у Ктесия, он добавляет, что подробные сведения об этом чудовище содержатся в труде историка Книда. Во II веке н. э. Филострат из Лемноса упоминает о мантикоре как об одном из чудес, о которых Аполлоний расспрашивает Иарха на холме мудрецов.

Место обитания

Чудовищное создание, которое встречается в Азии, особенно в Индонезии, Малайзии и Индии. Мантикора считается наиболее опасным хищником в этих регионах. Магглы в средневековых работах по естественной истории мантикору считали реально существующей, но обитающей в безлюдных местах.

Внешний вид

Мантикора самое кровожадное и опасное из вымышленных существ. У нее туловище льва, человеческое лицо, голубые глаза и голос, подобный звучанию свирели.Но главные и самые ужасные ее черты - три ряда зубов во рту, ядовитое жало на конце хвоста, как у скорпиона, и отравленные шипы на хвосте, которые мантикора может выстреливать в любом направлении. Наконец, "мантикора" в переводе с фарси означает - "людоед". Тело мантикоры опирается на шесть ног, длина которых составляет 4,5 метра. Размах крыльев достигает семи с половиной метров. Каждая часть мантикоры очень похожа на части настоящих животных, которых они имитируют. Львиный торс покрыт темно-желтой шкурой, грива, как и у льва, имеет коричневый цвет, а крылья летучей мыши темно-бурые с редкими волосками. Хотя о мантикоре редко говорится в древних научных книгах, ее описаниями изобилуют средневековые бестиарии. Оттуда мантикора перекочевала в естественно- ненаучные труды и фольклорные произведения. В XIII веке о ней писал Варфоломей Английский, в XIV - Уильям Кэкстон в книге "Зеркало мира". У Кэкстона три ряда зубов мантикоры превратились в "частокол огромных зубов в ее горле", а ее голос, подобный мелодии свирели, становится "сладким змеиным шипением, которым она притягивает к себе людей, чтобы затем пожрать их". Это, по-видимому, единственный случай, когда мантикора оказалась перепутанной с сиреной.

Образ жизни

Мантикора живет охотой и убийствами. Она бегает так быстро, что в мгновение ока преодолевает любые расстояния, единственный звук, который можно услышать от нее - это тихое мелодичное рычание или характерный щелкающий звук, который раздается при движении скорпионьего хвоста. Голос мантикоры громок и пронзителен (кстати, мантикоры обладают способностью к связной речи). Чудовище невозможно приручить, но, если отдавить ему хвост, оно сделается смирным и покладистым. Это делает ее чрезвычайно опасной - ведь убежать от нее почти невозможно, а питается чудовище только свежим человеческим мясом. Поэтому на средневековых миниатюрах часто можно видеть изображение мантикоры с человеческой рукой или ногой в зубах. Когда мантикора ловит жертву, она перегрызает кости и проглатывает беднягу целиком, вместе с одеждой. Так что, если кто-то пропал без следа, вполне возможно, тут не обошлось без мантикоры. Кое-кто считает, что некоторые люди обладают способностью превращаться в мантикор: по ночам они бегают вокруг поселений в поисках жертв. Убивали их только легкие, но смертоносные мечи из сильмарилла - металла, которым в мифические времена с людьми торговали гномы. Но теперь во всем известном мире остался лишь один такой меч, но кто им владел, было неизвестно. Даже всезнающие бродячие торговцы не могли назвать его имени. Платные рассказчики на рынках, впрочем, называли его Демиургом, но большинство из них даже не скрывали, что сомневаются в его существовании.

Магические свойства

Мантикоры собирают сокровища своих жертв. Делают это они по разнообразным причинам: любопытство, желание походить на других монстров, которые собирают сокровища, запах людей на вещах или потому что знают, как люди ценят эти вещи и надеются, что кто-нибудь придет посмотреть на них. Отсутствие настоящих рук у мантикор не дает им возможности использовать волшебные предметы, которые попадают в их сокровищницы. Тем не менее, мантикоры, которые сотрудничают с плохими людьми, могут обладать волшебными предметами сотворенными специально для них.

Мифы, сказания и легенды

"…Тревожный рев слонихи вознесся в почти неподвижном, сухом воздухе. Лотар мгновенно, не поворачивая головы, осмотрелся. Это было предупреждение. Слониха с непонятной для зверя заботливостью подсказала ему, что мантикора вышла на новую охоту и объектом этой охоты стал Лотар.
Пожалуй, вместо того чтобы плескаться в водосборнике, ему следовало поискать оружие. Он ведь понимал, что драка с мантикорой неизбежна. То, что он не нашел оружия, было ошибкой, и еще какой! Теперь он опоздал. Мантикора сидела между ним и развалинами дома, и миновать этот заслон было невозможно.
Может быть, подумал Лотар, ее можно отогнать? Это помогло бы и слонихе, которая предупредила его… Странно, что он вздумал заботиться о слонихе. Такого с ним никогда прежде не случалось. Вот только он не знал, как обмануть мантикору.
Он всмотрелся в желтые, немного навыкате глаза чудовища и понял, что если и можно кого-либо обмануть, то только не этого спокойного, жестокого и неуязвимого зверя, который ни разу в жизни не потерпел поражения, который и здесь-то оказался не потому, что был побежден, а потому, что заключил с Гханаши какой-то договор… Суть этого договора навеки утонула в глубине безжалостных глаз чудовища.
Вообще, чем внимательней смотрел на мантикору Лотар, тем более рассудительной и умной она ему казалась. Спустя несколько долгих ударов сердца Лотар спросил себя, не появился ли этот зверь на свет в результате одного из магических экспериментов Гханаши? Уж слишком совершенным был этот холодный и яростный рассудок, слишком приспособленным для того, чтобы крушить, убивать, пожирать…
Внезапно в его сознании возникло слабое, как эхо, но отчетливое предупреждение: будешь всматриваться, ослабеешь. Лотар повернул голову, и как выяснилось, именно это ему и было нужно. Он отвел глаза, и наваждение стало рассеиваться.
Оказалось, пока Лотар стоял столбом, мантикора подошла на сотню футов ближе. Теперь их разделяло не больше трех-четырех хороших прыжков. И все-таки она не напала, более того, занервничала. Она стала хлестать себя своим членистым, жестким, как кремень, хвостом, аккуратно и заученно обращая к телу боковые, плоские грани футового жала. Значило ли это, что ее ад был опасен и для самой мантикоры?
Лотар быстро осмотрел это оружие магическим зрением. Жало было не более страшно на вид, чем хорошо отточенное копье или черный дзюттэ, которым учил его драться Рубос. Да и у самого Лотара, вероятно, был более грозный шип на хвосте, когда он превратился в дракона. Но каким-то таинственным образом это жало было способно пробивать любые доспехи, любую кожу и даже любую костяную броню какого угодно существа. Причем мантикоры рождались с таким оружием, а нет в мире силы большей, чем данная при рождении,- это Лотар теперь знал гораздо лучше, чем любой даже очень могущественный волшебник.
Ты слишком отвлекаешься, ты почти проиграл, прозвучало в его сознании еще одно предупреждение слонихи. Внезапно Лотар понял, что она очень молода и этот детеныш - ее первенец. И еще он понял, она прекрасно знает, что Лотар будет биться и за нее тоже. Я быстро перестраиваюсь, ответил он и выставил вперед руки, чтобы проверить, не закрепил ли он где-нибудь мышцы нечаянным напряжением, которое могло погубить его, потому что замедлило бы удары и перемещения. Нет, все в порядке. Его трансмутированное тело, он убедился в этом даже с некоторой долей недоверия, было великолепным инструментом. Конечно, он еще не очень-то умел им управлять, но все-таки шансы против мантикоры у него были. Еще бы знать наиболее эффективную тактику против нее! Может, ему удастся подловить ее на ошибке, на слишком самоуверенной атаке? Он снова окинул ее взглядом от носа до жала на хвосте, нет, от этого зверя беспечности ждать не следует.
Она все еще не атаковала. Уж не драконий ли запах настораживал ее? Значит, Черные Драконы - то, что пугает мантикор? Жаль, Лотар не может вернуть себя в прежнее состояние. Впрочем, почему не может? Внезапно он понял, что помнит, как изменить мышцы, кости, кровь и нервы, как повторить трансмутации, которым научил его тело Гханаши. Вот только сейчас он уже не успел бы ничего завершить. Мантикора прикончит его быстрее, чем он закончит самые поверхностные превращения.
Воспоминание об оборотничестве заставило мантикору отступить на шаг. Она присела на задние лапы и раскрыла пасть, в которой узкой розовой лентой мелькнул раздвоенный язык. Может быть, она все-таки способна бояться? Лотар сделал несколько шагов вперед, представляя, как он превращается в дракона, и тогда мантикора бросилась на него. Первые удары могучих лап вспороли воздух довольно далеко от Лотара. Эти движения показались ему не очень быстрыми, пожалуй, даже спокойными, и лишь уворачиваясь, он понял, что скорость его восприятия так возросла, что даже его тело не успевало сделать то, что он хотел. Мускулы ныли, связки скрипели, а кости - каркас его тела, данное человеку природой совершенство,- гнулись от резкости этих движений. Лотар все лучше начинал понимать, что ему нужно, чтобы работать этим телом с полной скоростью. Но он мог научиться чему-то, только если останется в живых.
Он отпрыгнул в сторону и тут же выбросил вперед ногу, чтобы попасть в ту область, где у всех нормальных зверей находится сердце. Нога засвистела в воздухе, таким стремительным был удар, но мантикора повернула грудь, пропустила этот выпад и тут же ударила правым крылом.
Он выставил хватательный блок и почти поймал этот удар. Крыло оказалось очень сильным, но кости под нежными, по ощущениям Лотара, перьями были очень легкими и ощутимо расходились в тонких, почти бессильных суставах.
От следующего удара лапой он отлетел назад на добрый десяток футов. И тотчас же мантикора прыгнула, но когда она приземлилась на то место, где Лотар лежал несколько мгновений назад, он стоял уже далеко в стороне.
Оба противника закружились, словно в танце, стараясь перехитрить друг друга. Теперь мантикора и не собиралась прикрывать дом. Оба знали: стоит ему побежать к развалинам, мантикора расправит крылья и одним рывком подхватит его, как сова мышонка в поле. Новая атака. От не слишком сильных ударов в грудь он закрылся мощным блоком из скрещенных рук, а мгновенного удара по ногам избежал, подпрыгнув на месте. Это дало ему возможность атаковать мантикору, до ее носа вполне можно было дотянуться даже руками человека… От этих прямых у Лотара заболели кисти рук. Но из-под кулаков брызнула кровь. Мантикора взвыла, отлетела назад, полосуя воздух вокруг себя крыльями и передними ногами.
Лотар рванулся, чтобы прорваться сквозь эти отмашки и влепить еще пару ударов в нос. Который оказался таким уязвимым… Он прыгнул вперед, нырнул под взмах левым крылом и уже приготовил ногу, чтобы с разворота рубануть ступней зверю в переносицу, но… едва успел отпрыгнуть. Мантикора вовсе не надеялась, что эти глупые движения защитят ее. Она хитрила, она устроила это представление, чтобы круговым движением через голову вколотить в его нагое тело свой хвост с черным жалом на конце.
Жало просвистело всего в нескольких дюймах. Но Лотар уже не увидел, ударилась ли мантикора о камни или сумела остановить этот выпад. Он кувырнулся через руки назад, а оказавшись на ногах, тут же прыгнул в другую сторону, чтобы не попасть под второй удар. Приземлившись, он был уже готов к бою. Впрочем, сделал он для себя вывод, прыжки получались у него слишком высокими, противник поумнее уже поймал бы его в полете, когда он был почти беззащитен.
Потом мантикора провела несколько очень точных и обдуманных атак. Каждая из них могла окончиться смертью Лотара, но он по-настоящему не раскрывался и даже не пытался контратаковать. Он лишь защищался. Со стороны казалось, что он погребен под лавиной ударов и точных, смертоносных выпадов. Но когда противники разошлись, чтобы перевести дух, Лотар с изумлением обнаружил, что не пропустил ни одного серьезного удара. И тогда радость, еще не очень уверенная радость возможной победы стала расти в его сердце. Он был быстрее и точнее. Он расправится с этим чудовищем, хотя ему и не хватает опыта. Но он учится, пробует, а мантикора с каждым разом все чаще откатывается назад…
Спустя еще три или четыре схватки он понял, что в самом деле научился защищаться. Теперь, чтобы победить, следовало научиться нападать. Но перед этим нужно измотать мантикору. Он попробовал перемещаться так быстро, что напор воздуха ощущался телом, как упругая, едва преодолимая преграда. Но это ни к чему не привело. Мантикора теряла его из поля внимания, но была слишком опытным бойцом, чтобы следовать за ним. Она вытягивалась столбиком, выставляла передние лапы и крылья в странном на вид, но довольно эффективном круговом блоке и ждала, экономя на каждом движении. Пожалуй, таким образом Лотар скорее измотал бы себя, чем мантикору. Пришлось сбросить темп. Эти не очень успешные действия тем не менее привели к тому, что мантикора почувствовала себя неуверенно. Она даже отошла к стене, чтобы прикрыть спину. Это уже было отступлением, и Лотар возликовал.
Он резко сократил расстояние и сделал несколько обманных движений. Мантикора неожиданно ударила его крылом… Но когда отливающая медью плоскость оказалась перед ним, Лотар перехватил ее и с силой крутанул, подобно тому как человеку выворачивают руку в плече и локте.
Мантикора завизжала от боли. Вопль этот резал слух, притуплял координацию, как сирены, которыми Гханаши атаковал Лотара ночью. Впрочем, каким-то образом он, вернувшись в естество человека, приобрел стойкость к акустическим атакам, и это помогло ему сейчас. Когда Лотар отскочил от мантикоры, ее крыло волочилось по земле, как огромный веер. Теперь она прятала этот бок, отступая в угол стены, чтобы уменьшить сектор, с которого Лотар мог ее атаковать.
Но едва она забилась между стенами, сходящимися под прямым углом, а Лотар упустил вывихнутое крыло из виду, мантикора тут же сбила его этим самым крылом с ног. Лотар покатился по земле в туче пыли, стараясь подняться на ноги, получая все новые и новые удары передними лапами чудовища, едва успевая увертываться от челюстей мантикоры, с которых капала пена или слюна…
Казалось, она действует наобум, просто старается использовать ошибку противника, но очень скоро Лотар понял, что эти ее атаки были едва ли не более взвешенными, чем оборона - мантикора закатила его под стену, где у него практически не осталось шансов подняться на ноги и встретить ее в полную силу. Это было опасно, очень опасно, тем более что он не знал, как выкрутиться.
Мантикора выла, радуясь победе, которая была уже близка. Она даже распрямила свой чудовищный хвост, чтобы одним верховым ударом покончить с этим человеком, который и так слишком долго держался. Только тогда Лотар увидел, что нос мантикоры, который он разбил кулаками, даже не кровоточит. Что крыло, которое, как ему казалось, он вырвал из суставов, двигается как новенькое. Лишь тогда он понял, почему все, кто рассказывал о мантикорах, говорили об их неуязвимости. Эти чудовища залечивали себя с такой быстротой, что не боялись практически никакой серьезной раны. Лотар рано радовался, когда думал, что достает мантикору своими ударами. Теперь он понимал, что погибнет из-за самоуверенности.
И когда мантикоре осталась нанести уже последние, добивающие удары, она вдруг с диким ревет повернулась на месте… Оказалось, что слониха, понимая, что с Лотаром вот-вот будет покончено, подкралась сзади и наступила на мерзкий, ядовитый хвост чудовища всей своей немалой массой.
Она не решилась действовать, более решительно, но и этого было достаточно. Хвост мантикоры хрустнул, вдавившись на три дюйма в песок, и сломался, как сухая ветка. Увидев, что мантикора поворачивается к ней, слониха бросилась в дальний угол зверинца, высоко задрав хвост и трубя от ужаса изо всех сил. И сделала это вовремя, все удары мантикоры, которыми она хотела отомстить слонихе за нападение сзади, так и не достигли цели. А когда чудовище повернулось к своему главному противнику, Лотар уже стоял на ногах, спокойный, уверенный, жесткий, едва вздымая грудь в ровном и бесшумном дыхании. Он ждал атаки. И его не могли смутить прежние неудачи, как больше не заставили бы ошибиться прежние успехи.
Тогда мантикора поползла в сторону, направив всю энергию на восстановление сломанного хвоста. Ей нужно было время.
Лотар и сам был жестоко избит. Клыки мантикоры разорвали ему верхние мускулы на левом предплечье, глубокие царапины остались у него на животе, суставы левой ноги были растянуты, когда он попытался слишком быстро подняться, но мантикора успела свалить его на песок… И все-таки теперь он знал, что победит, если не будет медлить. Он пошел в атаку. Еще несколько минут назад он счел бы такие действия самоубийственными. Но теперь…
Лотар сократил расстояние между ними, а когда мантикора попыталась отмахнуться, перехватил ее переднюю лапу и нанес удар в подмышечную ямку, прямо в сустав и связки чудовища. Мантикора захлебнулась криком, пытаясь подняться на задних ногах, но Лотар скользнул еще ближе под выключенную лапу и одновременно ударил дважды - локтем под ребра и ногой в паховую область…
Он едва увернулся от падавшего на него зверя. Прежде чем мантикора опомнилась, он уже был у нее на спине и воткнул несколько ударов кулаком по уху, под ухо, в висок, по шее, где вены выходили почти на поверхность. Снова визг, мантикора перевернулась через спину, неловко помогая себе крыльями, и попыталась подняться. Но передняя лапа подламывалась, и она падала. И каждый раз Лотар оказывался рядом и бил, бил так, что лоскуты его собственной кожи с костяшек пальцев, разбрасывая в воздухе жгутики крови, разлетались, словно чешуя с рыбы.
И все-таки дело было еще совсем не решено. Мантикора ждала. Она и пропускала все эти чудовищные удары, которые убили бы любого зверя, кроме нее, потому что все ее силы уходили на то, чтобы восстановился хвост, и к ней вернулась возможность нанести один-единственный удар жалом…
Лотар ждал того же. Он не мог убить мантикору. Но он помнил, как она отводила жало, когда хлестала себя хвостом по бокам. Возможно, он ошибается и тогда, конечно, погибнет. Но если его догадка верна, если он сумеет…
Он понял, что мантикора восстановила способность ударить хвостом, на мгновение прежде, чем она сама. Каким-то невыразимым, космическим инстинктом он догадался, что для мантикоры он уже не грозный, атакующий, причиняющий неистовую боль противник, а мишень. И кем бы он ни был на самом деле, пусть даже и драконом, принявшим человеческий облик, он стал мишенью.
Тогда он, заскрипев зубами от боли, которую вызвала невероятная скорость этого движения, проскочил вперед, почти лег на потную, изрубцованную темной кровью шкуру мантикоры и, сомкнув обе ладони в борцовский замок, нанес удар в ту точку, где из мускулов тела и непробиваемой кожи выступали позвонки ее хребта. Кости и суставы его рук отозвались такой дикой болью, что он сам чуть не взвыл, и даже громче, чем атакованное чудовище.
Но это было бы смертельной ошибкой. Потому что именно в тот момент мантикора изо всех сил ударила хвостом, чтобы раз и навсегда покончить с ним. Лотар прыгнул вперед, мускулы его ног взорвались ослепительней болью, но он успел. Жало, просвистев в воздухе, впилось в бок мантикоры, где он должен был находиться, где он только что находился, но где его уже не было.
Он прокатился по песку, попытался встать на ноги, тут же упал, снова попробовал встать… Боль в ногах была почти невыносимой, ему казалось, что все суставы превратились в кашу и не способны выдержать его вес. На мгновение он испугался - значит, хитрость его была напрасной, и мантикора оказалась быстрее, чем он надеялся, и его все-таки настигла в воздухе жалящая смерть, а боль эту разносят по его телу волны яда… Но потом он увидел мантикору. Бешеными рывками, в которых не было и тени кошачьей грациозности, мантикора каталась по песку, размахивая в воздухе лапами, крыльями, головой… Лотар никогда не видел ничего подобного. Вероятно, умирать от яда мантикоры было мучительно, иначе она не наносила бы себе новые и новые удары, чтобы скорее прекратить эту чудовищную, невыносимую даже для нее пытку. Осторожно, едва напрягая мускулы, Лотар подтянул ноги и ощупал их. Ступни были в порядке, но суставы посинели от кровоизлияний и отзывались на любое прикосновение мучительной болью.
Он подполз к стене и привалился к ней спиной. Он почти обездвижил, но если он отдохнет, может быть, к его чудесному новому телу вернется способность двигаться так, как в бою с мантикорой? Он улыбнулся.
Он победил. Мантикора умирала в пыли. Теперь она казалась еще страшнее, еще неестественней, чем в первое мгновение. Хотя, возможно, он просто возвращался в болев человеческое состояние, чем был во время поединка, и его психика начинала реагировать соответственно. А что может быть более человечным, чем страх перед мантикорой? Да, он победил. Но выживет ли он здесь, найдет ли в развалинах дома пищу, сможет ли обойтись без помощи, если даже доползти до воды кажется ему подвигом? Сколько протянет он здесь в одиночестве?..
Ты не один, услышал он далекий, по такой ясный голос. Ты свое сделал. Теперь я перенесу тебя к воде, и твои раны заживут быстрее. Потерпи, человекодракон, я поднимаю тебя, будет немного больно… Гибкий хобот слонихи обхватил его поперек размолотых, синюшных ребер и поднял в воздух. Это было так невыносимо, что Лотар застонал. С высоты, на которую его подняла слониха, он увидел мертвую мантикору и еще раз убедился, что победил, хотя и произошло это каким-то необъяснимым образом. От боли, затопившей его тело, он едва не терял сознание. Лишь желание напиться еще поддерживало его.
И тогда он вспомнил о своей жажде, которая по-прежнему терзала его, едва ли не сильнее, чем боль. Бесконечная, благословенная жажда, удержавшая его в человеческой сути… Как ни осторожно несла слониха Лотара к родничку оазиса Беклем, один раз она все-таки тряхнула его, и он, так и не дождавшись воды, потерял сознание. Но это не опасно, решила она. Мантикор поблизости не было, а с другими хищниками без труда справится и она сама. Он поправится, непременно поправится. А потом вытащит отсюда ее и малютку. Потому что, как ни пытался Гханаши сделать его мерзким Черным Драконом, похоже, в главном он остался человеком. А благодарность занимает в списке человеческих достоинств одно из первых мест".